Пикеты у скульптурной композиции, изображающей 15 пороков взрослых, из-за которых страдают дети, начинаются с задержаний. Первой забирают пикетчицу Валентину Лузанову. К ней подошли члены «Мужского государства» — один из провокаторов встал в пикет рядом с ней, хотя законом предусмотрено расстояние между двумя пикетами не менее 50 метров. Задерживают сначала только девушку, потом — Дмитрия Крупнова с плакатом «Сестры Хачатурян — убийцы».

Члены «Мужского государства» регулярно посещают мероприятия, связанные с поддержкой сестер Хачатурян. Недавно разные издания распространяли информацию о том, что активисты собираются прийти на Марш сестер с перцовыми баллончиками. Основатели движения это опровергают.

Активисты «Мужского государства» настаивают: следствие должно быть беспристрастно и объективно, а феминистское сообщество якобы давит на него, чтобы девушки могли избежать наказания — такое произойдет, если их действия определят как необходимую оборону.

— Мы не защищаем убийц. Мы не оправдываем отца, если ты об этом, — обращается один из членов «Мужского государства» к участнице акции. — Мы за объективное следствие.

— В чем, по вашему мнению, следствие необъективно? — спрашивает она.

— Следствие пока что объективно, но вы пытаетесь создавать общественный резонанс и оказывать давление.

Пикетчики и пикетчицы выходят с плакатами: «Сидеть должен насильник, а не жертвы», «Самооборона не преступление — требую справедливого суда», «Полиция должна защищать жертв, а не покрывать насильников», «Это мои сестры».

Мимо пикета проходит пара — молодой человек и девушка.

[object HTMLElement]

В пикетной очереди спорят две женщины: одна пришла в поддержку сестер Хачатурян и настаивает на их освобождении, другая говорит о необходимости расширить повестку — сделать гендерное насилие видимым. «Это глобальная, системная проблема, но я здесь конкретно потому, что мне очень жалко девчонок. Надо что-то делать», — говорит первая женщина — Зара Мхитарян.

— Мы рассматриваем проблему насилия над женщинами и девочками как проблему феминизма, — объясняет радикальная феминистка Татьяна Сухарева. — Эта проблема объединила феминисток разных направлений — радикальных, интерсекциональных, либеральных. Но некоторые хотят вывести эту проблему из [гендерной плоскости]. <…> Мы продолжаем подчеркивать, что именно феминизм — движение, которое системно защищает права женщин.

В это время девушки, организующие марш 27 июля, подходят к патрулирующей мероприятие полиции и показывают видео: члены «Мужского государства» провоцируют участницу акции, которая пытается от них отойти. «А, то есть они вам мешают проводить одиночный пикет, — говорит полицейский под камеры журналистов. — Хорошо, где находятся эти граждане в данный момент?» Девушка указывает на них. «Всё, пошли», — командует полицейский.

Одного активиста задерживают без сопротивления, другой настаивает — он никуда не пойдет. «Гражданин, я вам говорю по-нормальному, пройдемте со мной», — увещевает полицейский. В конце концов, тот проходит к автозаку.

На видео активистов было больше, говорит мне сотрудник полиции, задержать удалось только тех, кто остался на месте. «Увидите их — сообщите нам», — обращается он ко мне. Я отвечаю, что я журналистка — и здесь для того, чтобы освещать задержания, а не способствовать им. «Ну, вдруг у вас есть своя позиция!» — отвечает полицейский.

На Болотной площади в очереди на пикет собрались 30-40 человек — среди них больше женщин, но есть и мужчины. Рядом празднуют сразу две свадьбы, а пикетчики ведут между собой и с членами «Мужского государства» дискуссию: нужно ли из домашнего насилия выделять насилие по гендерному признаку?

— Закон о домашнем насилии не только для женщин, но для всех, — утверждает Роман Бардаков, корреспондент moloko plus.

— Ее отпустили под домашний арест и дали статью «Нанесение тяжких телесных [повреждений]».

— Домашние насилие есть с обеих сторон: если женщина будет убивать мужика, будет действовать тот же закон. Если его принять, от этого и женщинам, и мужчинам [будет лучше].

Виталий (молодой человек с нацистской татуировкой на шее) утверждает, что традиционная система ценностей недооценена.

— Патриархат — это рабочая система, которая действовала очень давно. Мужчина — глава семьи, который добывает средства.

— Такой чувак, который контролирует всё? — уточняет Роман.

— Это мини-государство в государстве. У женщины в семье есть своя функция.

— Какая функция — детей рожать?

— Да, воспитывать детей.

— А мужчина не должен воспитывать детей?

— Должен. Просто это [патриархат] была рабочая система, вполне себе здоровая. Это почему-то левачьё и феминистки придумали, что женщин угнетали.

После задержания провоцировавших пикетчиц членов «Мужского государства» на Болотной площади стало тихо. Всё те же 30-40 человек стоят в очередь на пикет возле памятника (некоторые — по два раза).

В очереди стоит Алена Попова, сооснователь проекта «W: сеть взаимопомощи женщин». Она долгое время борется за принятие закона о профилактике домашнего насилия. Проект закона адвокаты Мари Давтян и Алексей Паршин (защитник средней сестры Ангелины) написали давно, но Госдума не рассматривает его.

«Дело сестер Хачатурян, как и два дела, которые идут параллельно — дело Кристины Шидуковой и дело Дарьи Агений, — это история женщин, обороняющихся от насилия, — считает Попова. — Система абсолютно бездушно реагирует на то, что с ними произошло, никак их не защищает, не профилактирует насилие. Как и все жертвы, они оказываются в ситуации «дура, сама виновата» и в ситуации обвиняемых — только потому что эти женщины не дали себя изнасиловать или убить».

По данным Росстата за 2016 год, в России 16 миллионов женщин стали жертвами домашнего насилия, напоминает она, а охранных ордеров, изолирующих насильников от жертв до сих пор нет, как и закона о профилактике семейно-бытового насилия.

Об опыте свидетельницы домашнего насилия рассказывает художница и активистка Алена Лёвина, участница чтений в поддержку сестер Хачатурян 5 июля.

— Я полагаю, что [дело сестер] перешло точку невозврата, когда общество и феминистское сообщество смогло заявить, что так больше продолжаться не может. В целом, такое творится в каждой второй семье. Насилие — побои детей, побои жен — есть практически везде. У меня в семье и в семье моих родственников такое происходит. Это повсеместная трагедия.